Ксения Хауснер (нем. Xenia Hausner; род. 1951, Вена) — известная австрийская художница и дизайнер по костюмам. Участвовала в создании более чем ста театральных и оперных постановок; с 1990 года сосредоточилась на живописи. Является одним из редких художников, сумевших прочно закрепить традиционные реалистические методы живописи в современном искусстве.
Биография
Ксения Хауснер (Хоснер) родилась в Вене в 1951 году в семье художников: её отцом был австрийский художник Рудольф Хауснер, её сёстрами являются режиссёр Джессика Хауснер и художник по костюмам Таня Хауснер. С 1972 по 1976 год Ксения изучала театральный дизайн в венской Академии художеств и лондонской Королевской академии драматического искусства. С 1977 по 1992 год она участвовала в создании более чем ста театральных и оперных постановок в Бургтеатре (Вена), Ковент-Гарден (Лондоне), Театр де ла Монне (Брюссель) и других городах. С 1992 года, в 41 год, Хауснер начала работать исключительно как художник, то есть перешла от «прикладного» к «изящному» искусству. В том же году она переехала в Берлин. Хауснер участвовала в многочисленных выставках как в Австрии, так и за рубежом. По состоянию на 2017 год, Ксения Хауснер живёт и работает одновременно в двух городах: в Берлине и Вене.
Критика
Театральные и оперные постановки
Декорации, созданные Ксенией Хауснер, были преимущественно «коллажами», собранными из использованных материалов: она сама собирала их в сносимых домах и и мусорных свалках. По её собственным словам, она использовала это «сырьё», чтобы собрать театральное пространство таким образом, чтобы оно «ожило в столкновении между натуралистической ясностью и абстрактной интерпретацией». Постановки с её участием имели успех.
«Психологический драматизм» театра нашёл своё отражение и в последующих живописных работах К. Хауснер. В частности, к позирующим ей моделям Хауснер, по её собственному признанию, вынуждена относиться «как к театральным примадоннам».
Живопись
С 1990 года Ксения Хауснер начала постепенно концентрироваться на живописи. Её акриловые картины крупного формата, созданные на древесно-стружечных плитах, представляли собой преимущественно изображения человеческих фигур — в основном, женщин: одной, нередко двух, но не более четырёх. Фигуры изображались в натуральную величину и в ярком цветовом стиле («упивающимся чувственностью и убранством»), который критики считали смесью реализма (или новой вещественности с экспрессионистскими традициями. В творчестве Хауснер редко, но всё же встречались и натюрморты.
Хауснер являлась одним из редких «практиков», сумевших прочно закрепить традиционные реалистические методы живописи в современном искусстве. При этом её произведения стали популярны и на Востоке, в частности — в Китае и Гонконге: «объединение Востока и Запада» на «гигантских» полотнах Ксении выводило создаваемые ею миры «на международную арену», позволяло проникнуть через границы.
«Актёры» на портретах Хауснер как бы вступают в интенсивное взаимодействие со зрителем, и момент этого взаимодействия приобретает экзистенциальное значение. Несмотря на то, что подобранные художницей «роли» могли показаться странными, присутствие индивидуальности ощущалось зрителем очень сильно — даже подавляюще (англ. overwhelming).
Среди предшественников, повлиявших на творчество Хауснер, критики Виланд Шмид и Александр Боровский называли таких художников как Оскар Кокошка, Эгон Шиле, Макс Бекман, Отто Дикс и Кристиан Шад; сама же автор добавляла к ним Василия Кандинского. Авторы, более скептически настроенные по отношению к творчеству Хауснер, сравнивали её скорее с австрийским художником Гансом Макартом, также являвшимся дизайнером и художником по костюмам.
В работах Ксении Хауснер нашла своё отражение тема борьбы — одна из её персональный выставок называлась «Поле боя» (нем. Kampfzone, буквальный перевод — «Зона борьбы»). Это борьба «между художником и зрителем, любовниками, социальными классами, зрителями и моделями, а также — художника с самим собой». Причём «зона» этой борьбы могла находиться как внутри плоскости изображения (между персонажами), так и вне её (зритель-художник): зритель как бы вынужден был бороться с «опасностью заразиться» психологическим состоянием персонажа картины.
Большую роль в творчестве Хауснер занимала и тема эротики. Как заметил один из критиков, анализируя два автопортрета Ксении, на обоих она была изображена склонившейся над своим рабочим столом, но на первом (названном «До») она была одета, а на втором («После») уже нет — «живопись сама по себе является эротическим процессом» (англ. painting is an erotic process). При этом критик Боровский прослеживал связь телесности в творчестве Хауснер с «метафизикой»: он отмечал влияние на её работы традиций немецкого символизма и экспрессионизма, а также австрийского фантастического реализма 1970-х годов.
Обращали критики внимание и на мастерство работы с цветом, свойственное Хауснер: оттенок каждого кусочка кожи персонажа подобран так, что создаёт определённое «эмоциональное воздействие» (англ. emotional work). Стоит отметить, что сама Хауснер выражала недовольство тем, что её картины называли «театральными».
