Иоанн III Дука Ватац: биография

Иннокентий IV в принципе был согласен на захват ромеями Константинополя в том случае, если не удастся достичь компромисса с Бодуэном II. Он соглашался признать за никейским патриархом титул патриарха Константинопольского и полагал, что в столице могут одновременно находиться два патриарха: один для латинян, другой для ромеев. Переговоры продолжались до 1254, когда умерли оба их участника.

Последняя кампания в Греции

В 1252 Иоанн III нанес удар по Эпирскому государству, правитель которого Михаил II не оставлял честолюбивых планов в отношении Константинополя и в предыдущем году послал во Фракию сильное войско. Вначале никейский император атаковал владения дяди Михаила — слепого Феодора Комнина Дуки. Водена была взята, а Феодор бежал к Михаилу Эпирскому. Тот упорно оборонял свои земли, но перевес был на стороне никейцев, на сторону которых начали переходить местная знать и города. Опасаясь потерять все, Михаил Эпирский был вынужден начать переговоры. По договору, заключённому в 1253 в Лариссе, к Никейской империи переходили Западная Македония (Прилеп, Велес) и Средняя Албания (Круя). Феодор, по требованию Ватаца, опасавшегося его интриг, был выдан ему и отправлен в Малую Азию. Михаил II, сохранивший Фессалию и Эпир, превращался почти в вассала Иоанна III.

Дело Михаила Палеолога

Когда Иоанн Ватац уже собирался покинуть Грецию, поступил донос на Михаила Палеолога, которого обвиняли в заговоре. Дело это было очень тёмное и интересно, в основном, применением западных юридических процедур. Речь шла о событиях шестилетней давности, когда Михаил был стратигом Мельника и Серр. Двое жителей Мельника вели между собой беседу о том, что Михаил собирается жениться на сестре болгарского царя Михаила и передать тому крепости, которыми командует. Об этом разговоре сообщили Николаю Манклавиту, а тот передал все императору. На очной ставке один из горожан подтвердил обвинения в адрес Палеолога, а другой все отрицал. Было решено прибегнуть к судебному поединку. Обвинитель вышиб ответчика из седла, но тот остался жив. Тогда ответчика подвергли пытке страхом смерти: связали ему руки за спиной, завязали глаза и приказали положить голову на плаху, после чего опять задали вопрос о виновности Михаила Палеолога, и снова получили отрицательный ответ.

Не добившись результата от свидетелей, назначенные императором судьи предложили Палеологу оправдаться, пройдя испытание раскаленным железом. На это предложение подсудимый ответил, что он не представляет, каким образом раскаленный металл может не оставить следов на руках человека, если только руки эти не высечены из мрамора Фидием, или не изваяны из бронзы Праксителем.

Тогда филадельфийский митрополит Фока, доверенный человек императора, встретился с Михаилом наедине и снова принялся убеждать его пройти испытание. Палеолог в ответ сказал, что, по его мнению, выдержать подобное может лишь муж истинно святой, но если митрополит, которому не раз случалось прикасаться к Телу Христову при совершении таинства евхаристии, возьмет своими святыми руками этот раскаленный металл и передаст ему, то он, Михаил, с радостью и уповая на Владыку Христа, примет оный металл из рук святителя.

Митрополита Фоку такое предложение не устроило, он поспешил заверить обвиняемого, что подобное испытание — варварский западный обычай, совершенно несообразный с ромейскими законами.

Дело после этого совсем зашло в тупик и судьи, в числе которых был Георгий Акрополит, оправдали обвиняемого, несмотря на то, что император явно хотел его погубить. Однако, принимая во внимание знатность и популярность Палеолога, Ватац решил не прибегать к прямому давлению. Тем не менее, он не выпустил Михаила из заключения, а, вернувшись осенью 1253 в Никею, привёз его туда, закованным в цепи. 5 апреля 1254 император прибыл в Нимфей, где Палеолог был посажен в тюрьму. Опасаясь гнева тяжело больного императора, никто не отваживался ходатайствовать за узника. Лишь в начале лета патриарх Мануил II упросил выпустить Михаила из темницы и тот под конвоем был отправлен в Ахирай, где находился патриарх с синодом. В конечном счете Ватац удовлетворился тем, что взял с Михаила «страшную клятву» не злоумышлять против него. Император сказал лишь: «Увы, несчастный, какой славы ты лишился!» (он собирался выдать за Палеолога свою внучку — старшую дочь Феодора — Ирину).