Кононов, Василий Макарович: биография

Решение Большой палаты ЕСПЧ

В январе 2009 года Латвия обжаловала решение Страсбургского суда, и дело было передано на рассмотрение Большой палаты ЕСПЧ.

Латвийская сторона настаивала на том, что Советский Союз являлся таким же оккупантом, как и Третий рейх. По словам Юрия Ларина, адвоката Кононова: «Вот эта теория двойной оккупации была придумана для того, чтобы подтянуть дело Кононова к составу военного преступления».

В качестве «третьей стороны» по делу выступали также Россия и Литва. На поддержку Кононова правительство Москвы выделило 5 миллионов рублей.

По словам Василия Кононова, он скептически рассматривал свои шансы. Он считал, что «дело имеет политическую окраску» и что на судей ЕСПЧ было оказано политическое давление. При этом обе стороны обвиняли друг друга в давлении на суд. В частности, министр иностранных дел Латвии обвинил Россию во вмешательстве в судебный процесс. Аналогичное заявление в отношении Латвии сделал представитель МИД России и защитники Кононова в связи с запросом МИД Латвии об отводе одного из судей и просьбой скрыть этот запрос от других сторон дела.

Первое заседание Большой палаты ЕСПЧ по этому вопросу состоялось 20 мая 2009 года.

17 мая 2010 года, большинством в 14 голосов против 3 Большой палатой было принято решение в пользу латвийских властей. За решение в пользу Кононова проголосовали председатель ЕСПЧ, а также судьи от Болгарии и Молдавии. В своем приговоре суд указал:

• что в мае 1944 года военные преступления определялись как действия, противоречащие законам и обычаям войны, и что международное право определяло основные принципы, а также широкий спектр действий, составляющих эти преступления;
• что, если Кононов считал, что жители совершили военное преступление, он имел право только арестовать жителей, чтобы затем обеспечить им справедливое судебное разбирательство. Осуждение же жителей заочно, без их ведома и участия, с последующей казнью не может считаться справедливым;
• что Кононов проявил запрещенное международным правом предательство и вероломство, переодевшись в немецкую военную форму;
• что Кононов нарушил статьи международного права, гарантирующие женщинам, в особенности беременным, особое покровительство на войне;
• суд отверг утверждения, что действия Кононова подпадает под срок давности, указав, что военные преступления не имеют срока давности;
• суд отверг утверждения, что Кононов не мог предвидеть, что его действия будут впоследствии квалифицированы как преступление, указав, что в момент совершения действия Кононова являлись преступлением, которое определено с достаточной доступностью и предсказуемостью законами и обычаями войны..

Суд также счёл, что в его компетенцию по данному делу не входит оценка законности включения Латвии в состав СССР в 1940 году (пкт. 210).

Особые мнения меньшинства Большой палаты

Четверо судей — Розакис, Шпильманн, Тулкенс и Ебенс, — выступили с совместным сходящимся особым мнением, дав отличное от большинства обоснование неприменимости срока давности к событиям в Малых Батах.

Меньшинство из троих судей — председатель суда Коста, Поалелунги и Калайджиева, — выступившее за то, чтобы признать нарушенной статью 7 ЕКПЧ, в своем расходящемся особом мнении, написанном Коста, задалось вопросами о том, когда сложились нормы международного права, со ссылкой на которые был осуждён Кононов: «„общие принципы права, признанные цивилизованными нациями“, по нашему мнению, были чётко определены в Нюрнберге, не раньше, — если не предполагать, что они существовали ранее. Если так, то с какого момента они существовали? Вторая мировая война? Первая? Гражданская война в США и кодекс Либера? Не является ли, при всем уважении, несколько умозрительным определять это в решении, выносимом в начале XXI века? Этот вопрос стоит того, чтобы его задать» (пкт. 14), а также о том, «мог ли заявитель предвидеть в то время, что более чем полвека спустя суд сможет усмотреть в его действиях основание для осуждения за преступление, которое, к тому же, не имело бы срока давности?» (пкт. 20) и выразило мнение, что «преследование заявителя не допускалось законом с 1954 года, согласно имевшему силу национальному законодательству, поскольку Уголовный кодекс 1926 года предусматривал срок давности в десять лет» (пкт. 18). Меньшинство пришло к следующему выводу: «а) правовое основание обвинения и осуждения заявителя в 1944 году не было достаточно ясным; b) оно не было в то время разумно предсказуемым, особенно со стороны самого заявителя; с) более того, преследование данного нарушения после 1954 года было запрещено применимым национальным законом; d) и, следовательно, заключение, что к действиям заявителя неприменим срок давности, приведшее к его осуждению, означало придание обратной силы уголовному закону не в интересах заявителя. По всем этим причинам мы считаем статью 7 нарушенной» (пкт. 23).