Леонид (в миру Евгений Дмитриевич Скобеев; 1851 — 19 января 1932, Москва) — обновленческий митрополит Орловский, до 1922 года — епископ Русской православной церкви, епископ Верненский.
Биография
До революции
Выпускник Александровского военного училища. Окончил медицинский факультет Варшавского университета.
Офицер Лейб-гвардии Санкт-Петербургского Короля Фридриха-Вильгельма полка. Участник русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Служил в частях, стоявших в Царстве Польском. Кавалер орденов святого Станислава и святой Анны с мечами и бантами.
Поступил вольнослушателем в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1896 году, будучи иеромонахом, со степенью кандидата богословия. Впоследствии стал магистром богословия.
С 9 апреля 1901 по 5 сентября 1903 года — ректор Литовской духовной семинарии в городе Вильно.
Затем последовательно в сане архимандрита был настоятелем: Новгород-Северского Спасо-Преображенского монастыря, Пензенского Спасо-Преображенского монастыря, Смоленского Спасо-Авраамиева монастыря, а с 1914 года Астраханского Покрово-Болдина монастыря. Ни в одном из указанных монастырей не оставил хорошей памяти.
В книге протоиерея Владислава Цыпина «История Русской Церкви» приводится такая характеристика архимандрита Леонида: «с грехом пополам закончив академическое образование (правда, до этого он получил медицинское, военное и юридическое), поражал сочетанием полной бездарности и честолюбивых притязаний. Рассказывали, что в бытность архимандритом он, служа в приходских церквах, вопреки уставу, украшал свою особу посохом. Ему было указано на то, что подобные вольности недопустимы, а он, рассердившись, возразил: „Еще чего! Мои сокурсники давно уже стали епископами, а мне не велят служить с посохом!“ Без устали добивался он епископского рукоположения».
По отзыву Антона Карташёва «Леонид (Скобеев) или, как его называли „иеро-капитан“, офицер царской службы. Монашество принял из-за карьеры. Нрав буйный, образ действий — уголовный».
Согласно воспоминаниям Анатолия Краснова-Левитина, он «никогда не только не выражал никаких симпатий обновленцам, но, наоборот, всегда был крайним консерватором и убеждённым монархистом. „Каждым третьим словом, которое он произносил, было: государь-император“, — рассказывал А. И. Введенский».
Священническое служение после революции
17 (30) января 1919 года ввиду отсутствия архимандрита Афанасия (Самбикина) архиепископом Иоасафом (Каллистовым) с благословения Патриарха Тихона назначен настоятелем Московского Сретенского монастыря, о чём 8 февраля Московский епархиальный совет прислал ему указ: «О чем Епархиальный совет сообщает Вам на предмет принятия монастырского имущества от управляющего Сретенским монастырем ризничего монастыря игумена Сергия со старшею братией в присутствии благочинного Московских монастырей архимандрита Феодосия».
11 марта 1919 года Московский епархиальный совет в дополнение к указу от 8 февраля давал знать архимандриту Леониду, что последний «со времени вступления в управление Сретенским монастырём должен получать братскую кружку в части, причитающейся на долю настоятеля сего монастыря, впредь до возвращения архимандрита Афанасия». Архимандрит Леонид управлял монастырём до июля того же года.
Епископ Патриаршей Церкви
12 июля 1920 года «как старейший по возрасту архимандрит» хиротонисан во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Хиротонию совершил Патриарх Тихон с сонмом архиереев. В Коврове задержался очень недолго.
В июне 1921 года назначен епископом Верненский. На епархии не был, проживал в Москве.
Уход в обновленчество
Согласно воспоминаниям Анатолия Краснова-Левитина
Когда возник план церковного переворота, питерцы и примкнувший к ним С[ергий] Калиновский оказались перед трудно преодолимым препятствием: не было ни одного епископа, который согласился бы их возглавить. Правда, заядлым обновленцем был издавна епископ Антонин Грановский, но <…> он до самого последнего времени не давал окончательного согласия на сотрудничество с живоцерковниками. Кроме того, этот человек, независимый, смелый, обладающий темпераментом бунтаря, всегда возбуждал в живоцерковниках чувство, близкое к страху, «никогда нельзя было знать, что он выкинет» (выражался А. И. Введенский). Тут-то и всплыло неожиданно имя захолустного епископа, случайно проживавшего в то время в Москве. Епископ Леонид был удобен для живоцерковников и еще в одном отношении: имя Антонина, «смутьяна» и бунтаря, было слишком одиозным, оно могло сразу насторожить патриарха; имя же решительно ничем не замечательного епископа Леонида придавало всей живоцерковной затее в глазах патриарха сравнительно безобидный характер.
