Галина Сергеевна Мезенцева (род. 8 ноября 1952, Тольятти) — балерина, балетный педагог, звезда русского и мирового балета. Народная артистка РСФСР (1983).
Биография
| Внешние изображения | |
|---|---|
| Галина Мезенцева (портрет) |
Галина Мезенцева родилась 8 ноября 1952 года в Ставрополе (ныне Тольятти Самарской области). С детства занималась танцами. С девяти лет серьёзно занялась балетом. В 1970 году окончила ЛАХУ имени А. Я. Вагановой по классу педагога Н. В. Беликовой, после чего занималась в классе усовершенствования у педагога Е. В. Ширипиной.
По окончании обучения была принята была в ЛАТОБ имени С. М. Кирова, где начинала работу в кордебалете, постепенно с годами став солисткой и ведущей балериной. В театре её педагогом-репетитором стала О. Н. Моисеева. В 1990—1994 годах работала приглашённой балериной в Национальном балете Шотландии (Глазго). Работала приглашённой балериной в самых различных балетных труппах мира. Также занимается преподаванием балетного искусства. Живёт в США, часто бывает в Лондоне.
Образы, созданные Галиной Мезенцевой, незабываемы:
Уникальные внешние данные — удлинённые линии рук и ног, особая хрупкость облика, как бы предназначенные для создания образов романтической хореографии, дополнялись музыкальностью, редкой способностью к импровизации, высочайшим уровнем артистизма. Лучшие партии: фея Сирени, Одетта, Никия. Особое место в репертуаре балерины занимали Жизель и Эсмеральда.— И.В.Ступников
Западная пресса отзывается о таланте Мезенцевой таким образом, что она — последняя величайшая русская балерина, представляющая эстетику классического петербургского стиля, которая на Западе уже практически не существует вообще, а в России — тоже начинает исчезать.— М.Николаева
Творчество
| Внешние изображения | |
|---|---|
| Г. Мезенцева (Одетта) в балете «Лебединое озеро» | |
| Г. Мезенцева (Одиллия) в балете «Лебединое озеро» | |
| Г. Мезенцева в балете «Жизель» (1-ое действие) | |
| Г. Мезенцева и К. Заклинский в балете «Жизель» (2-ое действие) | |
| Г. Мезенцева (Никия) в балете «Баядерка» |
На третий сезон работы в театре, в 1973 году, начинающая балерина впервые дебютировала в сложной партии Одетты—Одиллии в балете «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, которую потом танцевала на протяжении многих лет и которая была впоследствии запечетлена на видео. Вот как оценивала критика эту работу балерины:
Мезенцева не просто отличалась от всех. По складу дарования она могла быть причислена к высшей петербургской балетной «аристократии». Некоторые погрешности дебютного исполнения не мешали оценить изысканную красоту и одухотворённость новорождённой балерины, ощутить незаурядность её личности. Масштаб этой личности прежде всего сказывался в понимании сути балета и собственной роли. Одетта представала у Мезенцевой героиней романтической трагедии. Сказочная дева-лебедь с гордым достоинством принимала выпавшую ей судьбу. Встреча с принцем искушала несбыточными надеждами, но исход событий для этой Одетты был предрешён. В знаменитом адажио с принцем Мезенцева танцевала не зарождающуюся любовь, но скорбную исповедь, притом не допускала ни капли чувствительности и не ждала ответного сочувствия. Лицо танцовщицы было едва ли не бесстрастным, а в пластике отсутствовали почти непременные для иных исполнительниц интонации нежности и печали. Певучесть линий, патетика воздушных взлётов не отменяли настороженной «закрытости» героини. Танец же был столь академически строг и совершенен по форме, столь благороден по строю чувств, что Лебедь Мезенцевой воспринималась олицетворением Красоты.
Музыка Чайковского, подчиняясь романтическому сюжету, предписывала Одетте гибель в столкновении с силами зла. Иначе и быть не могло, когда волю этих сил вершила Одиллия Мезенцевой. Её ослепительная Одиллия кружила по сцене чёрным смерчем, ни на минуту не теряя контроля за происходящим, а добившись цели, скрывалась столь же стремительно, как появилась.
Невольное предательство избранника Одетта Мезенцевой переносила стоически. Последнее адажио с принцем звучало как прощание навек, но и здесь балерина исключала сентименты, лишь иногда задерживала взгляд на партнёре, пристально всматриваясь в его лицо. Но линии танца были всё так же идеально чисты, взмахи рук-крыльев царственно-величавы, арабески стрельчатых «готических» очертаний — фантастически прекрасны. Не оттого ли, вопреки драматизму ситуации, Одетта Мезенцевой не выглядела жертвой, а, как и прежде, героиней лебединого мира? Да и могла ли покинуть этот волшебный мир его живая душа — Одетта?— О.Розанова
