Франк, Семён Людвигович: биография

Книга «Душа человека», опубликованная в 1918, была представлена Франком как диссертация на степень доктора, но из-за внешних условий русской жизни защита её уже не могла состояться. В 1917 Франк возглавил историко-филологический факультет молодого Саратовского Университета, а в 1921 г. занял кафедру философии в Московском Университете.

В 1922 выслан из России, устроился в Берлине и вошёл в состав Религиозно-Философской Академии, организованной Н. А. Бердяевым, с которым работал ещё в Москве (в «Академии духовной культуры»).

С 1930 переселяется во Францию, откуда в 1945 переехал в Лондон.

Семья

• Брат — математик Михаил Людвигович Франк, профессор, автор трудов по геометрии, дифференциальным уравнениям и истории воздухоплавания. Племянники (сыновья Михаила Людвиговича Франка) — лауреат Нобелевской премии по физике Илья Михайлович Франк и биолог, академик АН СССР Глеб Михайлович Франк.
• Младший брат (по матери) — художник, скульптор, сценограф и книжный иллюстратор Леон (Лев Васильевич) Зак, публиковавший стихи под поэтическими псевдонимами М. Россиянский и Хрисанф, бывший в 1910-х годах одним из идеологов движения эгофутуристов. Его жена, Надежда Александровна Браудо (1894—1976), была сестрой органиста и музыкального педагога Исайи Браудо. Их дочь, Ирина Зак (Irne Zack, 1918—2013) — скульптор.
• Жена (с 1908 года) — Татьяна Сергеевна Франк (урожд. Барцева, 1886—1984), автор воспоминаний «Память сердца». Сын — Виктор Семёнович Франк (1909—1972) — литературный критик, радиожурналист, возглавлял лондонский корпункт радио «Свобода». Младший сын — Василий Семёнович Франк (1920—1996) — тоже работал журналистом на радиостанции «Свобода» в Мюнхене (с 1964). Другие дети — Алексей (род. 1910) и Наталья (род. 1912).

Франк о всеединстве

Франк считал, что есть серьёзные философские и логические аргументы против субъективного идеализма. Субъективный идеализм исходит из «я», которое стоит в центре мироздания. При диалоге с миром человек открывает в себе нечто — то, что можно назвать «ты». Но есть и иное — то, что мы называем «мы».

Подобно своим предшественникам, Сергею Трубецкому и Соловьеву, Франк подчеркивал, что человеческие сознания, человеческие «я» не отрезаны друг от друга. Реальное познание, реальное бытие возможны лишь тогда, когда между людьми возникает контакт, возникает единство. Мы живем не на изолированных островах, а на едином материке. И вот этот-то материк, который объединяет всех нас, и есть последний и подлинный предмет познания. Человек познает не только отражение своих собственных чувств, а познает некий субстрат, глубину. Позднее немецкий философ Пауль Тиллих писал, что Бог — это не небо над нами, а глубина бытия. Однако первым это сказал Франк.

В 1917 Франк выпускает книгу «Душа человека», которая потом не раз выходила на иностранных языках. Франка переводили на многие языки, включая японский, чешский, польский, немецкий, английский; естественно, он и сам писал книги на этих языках. В этой книге блестяще анализируется вопрос о единстве духовной жизни, которую нельзя разрезать, нельзя разделить. Это единство касается не только нашего «я», но и того поля, в котором находятся те «я», к которым мы обращены. То есть «я», потом «мы» и, наконец, некий таинственный субстрат, который и есть непостижимое.

Вместе с тем Франк негативно относился к коллективизму, который давит личность. Всякий диктат противоречит свободе, а божественное единство не может существовать без свободы, оно свободно.

Франк о социализме:

«Социализм в своем основном социально-философском замысле — заменить целиком индивидуальную волю волей коллективной… поставив на его место бытие „коллектива“, как бы слепить или склеить монады в одно сплошное тесто „массы“, есть бессмысленная идея, нарушающая основной неустранимый принцип общественноти и могущая привести только к параличу и разложению общества. Он основан на безумной и кощунственной мечте, что человек ради планомерности и упорядоченности своего хозяйства и справедливого распределения хозяйственных благ способен отказаться от своей свободы, от своего „я“ и стать целиком и без остатка винтиком общественной машины, безличной средой действия общих сил. Фактически он не может привести ни к чему иному, кроме разнузданного самодурства деспотической власти и отупелой пассивности или звериного бунта подданных».