Владимир Фёдорович фон Эксе (8 марта 1879 — 1942) — офицер российской императорской армии, участник русско-японской и Первой мировой войн, один из основоположников скаутского движения в России.
Биография
Сын генерал-майора отдельного корпуса жандармов Фёдора Карловича фон Эксе (ум. 1899) и Марии Дмитриевны, дочери генерал-лейтенанта Дмитрия Николаевича Мавроса. Родился в Вильне. Мария Диитриевна на 1915 год проживала в Гатчине.
С 1 сентября 1897 обучался в Пажеском корпусе, который окончил в звании гвардии хорунжего 9 августа 1899 года. Служил в лейб-гвардии Кирасирском полку. На ежегодных соревнованиях Петербургского военного округа занял первое место в скачках, за что получил именной карабин «винчестер». С 20 января 1903 по 12 мая 1904 года состоял в запасе гвардейской кавалерии, получил должность сотника.
Русско-японская война
После начала русско-японской войны горя желанием сражаться, и так как гвардия в боях не участвовала, Владимир Фёдорович добился перевода во 2-й Верхнеудинский полк, 1 декабря 1904 года получил звание подъесаула, а 24 февраля 1905 — за боевые отличия и звания есаула. Он командовал горно-разведывательной командой, состоявшей преимущественно из эвенков. В целях маскировки разведчики не пользовались армейской обувью, а носили охотничьи поршни, внешне напоминающие лапти, а по сути являющиеся особыми бесшумными мягкими кожаными тапочками. Сохранилось несколько любопытных фотографий барона, вызывающих интерес и сейчас, из-за совершенно необычного для российского офицера, недавнего лейб-гвардейца, вида: портянки, поршни, папаха, трофейный японский кинжал вместо шашки и американский Винчестер в руках.
Позднее фон Эксе служил в 1-м Нерчинском полку Забайкальского казачьего войска. За годы войны он не раз отличился, был дважды награждён орденами.
В 1909 году окончил по первому разряду Николаевскую академию генштаба. В гвардию он не вернулся, а по личной просьбе был зачислен в состав Донского казачьего войска, был приписан к станице Усть-Хопёрской. Цензовое командование сотней отбывал в 3-м Донском казачьем полку (01.11.1909-3.12.1911).
С 13 декабря 1911 года — фон Эксе старший адъютант штаба 3-го армейского корпуса. С 11 октября 1912 по 3 апреля 1914 состоял в комплекте Донских казачьих полков, получив звание войскового старшины 6 мая 1913 года.
Таганрог
С апреля 1914 года стал таганрогским полицмейстером. Он сразу же привлёк внимание местной общественности. Привыкший к военному порядку фон Эксе начал беспощадную борьбу с увиденными им грязью городских улиц, недисциплинированностью таганрогских полицейских и прочими признаками, присущими застою в провинциальном городе. Он немедленно издал ряд приказов:
«Ввиду наступления теплого и сухого времени года предписываю господам приставам теперь же приступить к осмотру дворов, отхожих мест и выгребных ям и принять самые энергичные меры к принуждению обывателей к очистке их. Если же к пятому апрелю не будут выполнены настоящие требования полиции, то составить протоколы, которые представить мне для привлечения виновных к ответственности.
Несмотря на неоднократные требования полиции содержать тротуары и подворотни в должном порядке, некоторые обыватели до настоящего времени не потрудились исправить тротуары, заставляя публику во время грязи прыгать по камням. Виновных привлекать к ответственности по составлению протоколов.»
Вскоре появился ещё один пример необычного стиля его приказов:
«ПРИКАЗ таганрогского полицмейстера по полиции. Апреля семнадцатого дня 1914 года. Номер тридцать шесть. Параграф первый. Вступительный приказ. Скотина ест, пьет, ищет тепла, где спать и плодиться. Словом, ищет физического наслаждения. В этом счастье животного. Счастье человека душевно — Вера, Надежда, Любовь. В нашем деле Вера — вера в начальника, то есть если служишь хорошо, то верь, что за царем служба не пропадет, а начальник вам это обещает. В нашем деле Надежда — надежда, что если будешь служить правильно, всякий охотно подчинится тебе, признает в твоем лице начальство и не презирать, а гордиться будет знакомством с тобою снимая перед тобою шапку. В нашем деле Любовь — любовь к самому нашему интересному, веселому, благоразумному, святому, чудному делу. В этом и разница между человеком и скотиной.
Тот, кто ищет физического наслаждения, то есть богатства, лучшего материального обеспечения, нежели в полиции — тот скотина, не верящая и не любящая. Таких мне не надо. Милости просим — вон! Но с такими я и обращусь, как со скотиной. Когда пожелает вернуться на службу, зимой в стужу, заставлю издохнуть с голоду, но не возьму обратно. Такой кандидат в хулиганы ещё до увольнения будет сфотографирован как изменник и предатель в моем сыскном отделении и опозорен на все российское царство. Рожа негодяя до Архангельска дойдет и нигде ему не пристроиться на службу. Зато, вы, мои горячо любимые, дорогие подчиненные, которые мне не измените, поймете нужную строгость заводимой дисциплины и от меня не отстанете: обещаю Ваше светлое будущее, как пасху после поста…»
