Голейзовский, Касьян Ярославич: биография
— Нет, нет, это не надо. Вот видите этот рисунок? (Голейзовский поднял голову и показал на орнамент портьер). Изобразите мне его!
Ученики с удивлением заметили, что образовали своими телами орнамент портьер. В этом и было характерное для балетмейстера отношение к артистам, как к материалу, из которого можно создавать пластические рисунки, лепить скульптуры, которые оживают в руках мастера, который притягивал, как магнит, молодых артистов.
Также Голейзовский подрабатывал в открывшихся в период НЭПа театрах миниатюр. В этот период им были созданы номера для программ «Летучей мыши», для театра «Палас», а также для московского театра «Кривой Джимми», которым руководил конферансье А. Г. Алексеев, Касьян Голейзовский поставил пластическую интермедию «Бурлаки», на тему картины Репина, которая «оживала» под песню «Эй, ухнем!». В «Кривом Джимми» шли постановки «Фокс-Тротт», с Е. Ленской и Л. Л. Оболенским, «Шумит ночной Марсель», исполняемый И. Лентовским и Еленой Дмитриевной Ленской, а также «Танец смерти», «Новый эксцентрический танец», «Венгерский танец», «Хореографическая скороговорка», «Чемпионат фокстрота».
Студия Голейзовского
В том же 1916 году К. Я. Голейзовский организовал собственную студию «Московский Камерный балет». Это была профессиональная балетная студия, которая по замыслу создания, занималась поиском новых средств хореографической выразительности. Здесь Голейзовский, осмысляя опыт смежных искусств, реформ А. Дункан, А. А. Горского, М. М. Фокина, создавал собственную эстетическую программу. Он разработал «Проспект практической театральной школы».
С 1918 года студия назвалась «Мастерская балетного искусства», затем Студия при Государственном театральном училище и при Театральном техникуме.
В студию входили артисты: А. И. Абрамова, Л. М. Банк, С. М. Бем, Е. Д. Вигилёв, Владимир Дмитриевич Голубин, В. А. Ефимов, Е. М. Ильющенко, Валентина Васильевна Кудрявцева, Елена Дмитриевна Ленская, В. Лихачёв, Ольга Михайловна Мартынова, Л. А. Мацкевич, Асаф Мессерер, Т. А. Мирославская, Л. Л. Оболенский, Б. В. Плетнёв, Н. Б. Подгорецкая, Н. И. Тарасов, В. И. Цаплин, среди них были танцовщики Большого театра, позже составившие ядро коллектива. В созданном «Камерном балете» все работали безвозмездно, ради возможности создавать новое.
Первая программа студии включала постановки: «Эпоха танца» (на музыку разных композиторов); 1918 — «Соната смерти и движения» (на музыку «10 сонаты» А. Н. Скрябина); «Пляска нимф и козлоногих» И. А. Саца
Касьян Ярославич искал свои формы раскрепощения пластики, предлагал неизвестные балету пространственные решения, используя в новых ракурсах пластику человеческого тела. На Голейзовского обрушилась критика, с обвинениями в разрушении балетных традиций и эротике, а также в конфронтации Голейзовского с академическим балетом. Хотя сам хореограф настаивал именно на классической основе балетного образования танцовщиков.
В 1919 году студия перешла в ведение детской комиссии ТЕО Наркомпроса и стала называться «Первой показательной балетной студией». Ставила спектакли для детей:
«Песочные старички» (на музыку разных композиторов); «Макс и Мориц», на музыку Л. Шитте; «Арлекинада», на музыку С. Шаминад; 1920 — «Пьеро и Коломбина», на музыку С. Шаминад (для Госцирка)
Позже студия пыталась перейти в состав «Камерного театра А. Я. Таирова»
В феврале 1921 года студия стала называться Первой государственной балетной опытной студией при Высшей мастерской балетного искусства. В конце того же года переименована в студию «Искания».
Московский Камерный балт
С 1922 года студия получила своё название — Московский Камерный балет, который занял одно из центральных мест в художественной жизни Москвы начала 20-х годов. В одноактных балетах вёлся поиск новых принципов театральности, новых пространственных решений с использованием конструктивистского оформления.
