Николай Николаевич Добачевский — русский архитектор. Автор дома М. Подгорского, более известного под названием «Замок барона» в Киеве.
Биография
Николай Николаевич Добачевский происходил из дворян Харьковской губернии, учился в Вольске военной прогимназии близь Саратова. Затем, в октябре 1880-го года, сдал экзамен в Технико-строительном комитете Министерства внутренних дел и получил свидетельство на право "проводить строительство зданий и вообще заведовать работами по Гражданской строительной и дорожной части … которое, впрочем, не дает права называться в Российской империи инженером или архитектором ". С этим свидетельством Добачевский отбыл в Панаму.
Как раз в то время начиналось строительство Панамского канала, и это позволило молодому специалисту приобрести уникальный опыт. Россиянин проявил достаточно способностей, чтобы правительство Колумбии (Панама тогда входила в колумбийской федерации) в сентябре 1883 года отметило его званием гражданского инженера.
Архитектурная деятельность
Вскоре Добачевский вернулся на родину. Здесь он также неплохо себя зарекомендовал и получил за строительные заслуги подарок от царской семьи — золотые запонки с бриллиантами и сапфирами. Некоторое время «иностранный инженер» Николай Добачевский работал в далекой Иркутской губернии. Оттуда в начале 1892-го 32-летний инженер переехал в Киев, где его профессиональные способности быстро оценили. Он получил несколько значительных заказов. Так, известный домовладелец Фридрих Михельсон поручил ему расширение доходного комплекса по нынешней Пушкинской, 35-37.
Но наиболее престижной оказалась победа Добачевский на конкурсе планов сельскохозяйственной и промышленной выставки 1897 года в Киеве. Выставка должна была образовать целый городок на склонах Черепановой горы. В феврале 1896-го председатель Киевского общества сельского хозяйства князь Николай Репнин заключил с Добачевский соглашение, согласно которому последнему поручалось разработать проект планировки выставочной территории, чертежи всех павильонов, а также управлять их возведением.
Вероятно, тогда же Николай Добачевский познакомился с Михаилом Подгорским — экспонентом выставки, известным аграрием, лесоводом и рыбоводом. Местные архитектурные лидеры не особенно радовались таким успехам новичка. И вот руководитель строительного дела в регионе — губернский инженер Владимир Бессмертный придрался к тому, что в некоторых официальных документах к Добачевский обращались как к инженеру. Началось следствие.
Добачевский объяснял, что никогда не называл себя «русским инженером», а право называться «иностранным инженером» предоставил ему колумбийский патент. Однако недруги продолжали свой натиск. В апреле 1896-го заведующим строительного отдела Киевской выставки назначили Владимира Бессмертного. Вскоре Бессмертный сделал так, что проектирование отдельных павильонов для выставки поручили большой группе киевских зодчих — его друзей. На долю Добачевский пришлось бы устройство птицефермы для водоплавающих.
Между тем до России доходили подробности грандиозной аферы, которая была разоблачена при строительстве Панамского канала, что давало сатирический оттенок самому слову «Панама». Этим немедленно воспользовались недоброжелатели Николая Николаевича, всячески насмехаясь над его «панамским заслугам». Дальнейшая карьера зодчего в Киеве, по сути, была сломана. Дома Подгорского на Ярославовом Валу и Ипполита Дьякова на Николаевской площади (ныне площадь Ивана Франко, 5.) оказались последними из известных киевских сооружений Добачевского.
Дальнейшая судьба
В киевских строительных документах после 1898 его имя не встречалось.
Имя Николая Добачевского всё же всплыло в связи с кровавым еврейским погромом, который произошел в Киеве в октябре 1905 года. Окружной суд провел следствие, выясняя имена наиболее активных погромщиков. Были опрошены многочисленные свидетели. Один из них — мещанин Нохим Ицкович — показал об октябрьских событиях буквально следующее:
Часов в 12 дня, когда я был на углу Крещатика и Прорезной ул., Сюда подошла патриотическая манифестация, которая направлялась в Думу. Во главе процессии … шел неизвестный мне господин, одетый в чёрное пальто с серебряными пуговицами и серебряными же длинными погонами, на голове у него была фуражка с красным околышем; пожалуй, это форма интенданта. В то время, перед появлением манифестации, толпа громила магазин Хаскельмана, но когда появилась манифестация, толпа приостановилась, и тогда господин в форме, о котором я упомянул, обратился к хулиганам со словами: "Чего же вы перестали работать? Что так слабо? Живее намного! Нам позволено! ". Чиновника, о котором я говорил, я хорошо запомнил и могу его узнать: он высокого роста брюнет, с черными усами и чёрной бородкой … После погрома я описывал некоторым знакомым приметы этого человека, и мне говорили, что, вероятно, это был интендантский чиновник Добачевский.
