Эндрюс, Рой Чепмен: биография
Первой долговременной остановкой натуралиста стал рыбачий посёлок Осима (англ. Oshima) на побережье залива Сагами (англ. Sagami Bay), в котором располагалась китобойная станция. Руководство предприятия отнеслось благожелательно к визиту гостя, и Эндрюсу было позволено работать на территории, где разделывались туши только что привезённых китов — финвалов, сейвалов, синих и горбатых, а также косаток. Учёный составлял описания экземпляров, проводил замеры внешних и внутренних органов, фотографировал. Четыре экземпляра скелетов были выкуплены и почтовым грузом отправлены в Нью-Йорк.
Аналогичная работа проводилась в ещё одном посёлке Айкава (англ. Aikawa) на острове Садо в Японском море, в котором Эндрюс провёл следующие несколько недель. Помимо работы на берегу, он также выходил в море на китобойных суднах, делая снимки живых млекопитающих. Одна из таких поездок едва не стоила натуралисту жизни. Раненый гарпуном между лопаток финвал около часа тянул за собой судно, прежде чем капитан решился подойти к нему на шлюпке и добить копьём. Эндрюс захотел сделать фотографии кита с близкого расстояния и по этой причине вызвался быть одним из гребцов лодки. Он и ещё два японца подплыли и закололи раненого зверя, однако тот всё ещё оставался жив и с размаху опустил хвост на шлюпку, вдребезги разбив борт. Китобои оказались в воде и ухватились за обломки, ожидая корабль. Спустя минуту пловцы осознали, что море вокруг них кишит акулами, приплывшими на запах крови. Они били руками по воде и испуганно орали, однако капитан не спешил поднимать их на борт прежде, чем окончательно не добьёт добычу. Одним из результатов работы на острове стало около 80 тонн биологического материала, отправленного в музей, в том числе 10 скелетов морских свиней и по одному скелету кашалота, финвала, синего кита и сейвала.
Последней значимой остановкой Эндрюса в Японии стал город Симоносеки на южной оконечности острова Хонсю. В этом населённом пункте натуралист скупал у пожилых торговок необычные виды рыб, которые попадались в сетях рыбаков. В итоге была собрана внушительная ихтиологическая коллекция рыб, которая в формалине была отправлена в музей. Путь домой в Нью-Йорк лежал через Южную Азию: Эндрюс побывал в Пекине, Сингапуре, Коломбо, Каире. Через Суэцкий канал Эндрюс попал в Средиземное море, откуда через Италию, Австрию и Францию достиг Лондона. В этом городе Эндрюс побывал в Кембриджском университете и Музее естествознания.
Корея, 1912
В Японии Эндрюс запомнил рассказ китобоев о некой «дьявольской рыбе» («Koku Kujira»), промыслом которой занимались у восточных берегов Кореи. По деталям описания эта «рыба» могла быть серым китом, который ранее размножался у берегов Калифорнии, однако уже более полувека считался истреблённым. Основной задачей, под которую президент музея Осборн согласился выделить финансы, было подтверждение гипотезы обитания серого кита у берегов Кореи. Кроме того, Эндрюс за свой счёт планировал исследовать глухие леса на севере страны в районе вулкана Пэктусан. Этой горы, расположенной на границе Кореи и Маньчжурии, первым из европейцев достиг британский путешественник Фрэнсис Янгхазбенд в 1879 году и в своей книге «The Heart of a Continent» описал леса к югу от неё, в которых ранее не ступала нога белого человека.
В период экспедиции Корея находилась под властью Японии и подчинялась наместнику — назначенному метрополией генерал-губернатору. По этой причине все перемещения приходилось согласовывать с японскими властями. О том, что серый кит действительно встречается у берегов Кореи, подтвердилось в первый же день пребывания на китобойной станции в городе Ульсан: характерное расположение плавников, обилие серых пятен на теле и наличие продольных морщин на брюхе однозначно свидетельствовали в пользу исчезнувшего вида. Эндрюс провёл на станции 6 недель, занимаясь научной работой по их изучению — аналогичной, что и двумя годами ранее в Японии; по одному скелету серого кита были отправлены в музей и в Смитсоновский институт в Вашингтоне. Одной из значимых работ стало описание групповой охоты косаток на кита, свидетелем которой натуралист стал во время пребывания на китобойном судне.
