Каховская, Ирина Константиновна: биография

В 1919 году её арестовали чекисты, но через 2 месяца она была освобождена благодаря вмешательству Ленина, так как стало известно, что она замышляла убийство Деникина — врага обеих партий. Убийство Деникина так и не состоялось в связи с тем, что её помощники заболели тифом. В Ростове, где должно было произойти покушение, Мария продолжила заниматься пропагандой идей левых эсеров. После прибытия в Москву перенесла заболевание тифом, была арестована большевиками и отправлена на высылку в Калугу, где занималась написанием мемуаров, которые были опубликованы в Берлине на русском и немецком языках, а затем в Париже с предисловием Ромена Роллана.

В марте 1925 года последовал новый арест Каховской, которую обвиняли не только в попытке возродить к жизни левоэсеровскую организацию в Калуге, но и в идейном руководстве студенческой организацией «Революционный авангард».

Каховская находилась в Ставрополе, а оттуда была переведена в Самарканд (1925—1928), где соединилась с отправленными туда ранее М. А. Спиридоновой и А. А. Измайлович. Вместе с ними была в Ташкенте и Уфе. Всего провела в неволе и изгнании сорок пять лет. После смерти Сталина в 1953 году получила паспорт с ограничениями, в 1955 переехала в Малоярославец, где перевела «Маленького принца», опубликованного посмертно. Умерла там же в 1960 году.

Семья

Отец — Константин Иосифович Каховский (? — 1890).

Мать — Августа Фёдоровна.

Избранные сочинения

• Kachovskaja I. K. Attentate auf Eichhorn und Denikin : Erinnerungen. — Berlin : Skythen, 1923. — 111 S.

Воспоминания об Ирине Каховской

Теоретик эсеро-максимализма Г. А. Нестроев писал:

«Не производит ли она на вас впечатления святой? — спрашивала меня не раз знакомая с.-д. меньшевичка. — Какая вера! Какая преданность! Знаете, у неё очень часто нет денег на поездки за Шлиссельбургскую заставу к рабочим, и она идет чуть ли не 10 верст пешком с Петербургской стороны. Только первые христиане так веровали да, пожалуй, первые русские социалисты. Теперь что-то мало таких, которые бы пешком ходили. Посмотрите на её лицо: бледное, спокойное, дышит глубокой верой в торжество социализма…

И эти слова были верны. <…> За её простоту, за её искренность, за её глубокую веру в торжество рабочей революции, которая передавалась её слушателям, к ней относились с глубоким уважением и ценили её, как лучшего друга».