Мужев, Константин Геннадьевич: биография
Доминанта чёрного (2000 г.)
Фундаментальный по своему высказыванию перформанс, и весьма лаконично сдержанный в художественно-выразительных средствах. К. Мужев использовал цветовую триаду «черный»-«белый»-«черный» и содержательную — «круг»-«фигуру»-«цвет», апеллировал к категориям онтологии в философии «начало»-«бесконечность»-«абсолют». Зритель наблюдал, как чёрный цвет круга поглощает белую фигуру перформера, оставляя доминировать чёрный цвет, как символ абсолюта. Чёрный и белый — это не крайности, а взаимодополняющие категории. Данный перформанс своеобразный отсыл к искусству супрематизма, в котором цвет, фигура, пространство сведены до лаконичности повествования [6].
Перформанс «1=1» (2011 г.)
Представлен в соавторстве с Сергеем Варкиным на биеннале современного искусства в Москве. Тела художников, выкрашеные в чёрный и белый цвета, символизировали противостояние, полярность суждений, невозможность понимания. Цвет «злого» слова — белый, и наоборот, а используемый аудивизуальный ряд словами-перевертышами. Частицы, которые снежат на экране — это и есть люди, не умеющие понять и договориться. Современный мир глазами художников — это мир людей, которые не желают договариваться и ведут войну невосприятия друг друга. Применение видео-арта, синтез звука, текста и цвета позволили глубже и эмоциональнее донести идею герменевтического апокалипсиса, вопрос интерпретации слова и текста, части и целого. В этой совместной работе прослеживаются традиции ранних перформансов И. Кляйна, и достижений боди-арта. [7]
Перформанс «Социальный проект № 2»
«Блин — социальное исследование гризали…». Современный человек — это не «человек-играющий» (Й. Хейзинга), а «человек-поедающий». Еда — главный персонаж культуры, она сопровождает человека повсюду: чашка кофе с сандвичем по дороге, шуршащие чипсы в огромных залах кинотеатров, круглосуточная доставка еды из магазинов и ресторанов. Еда выступает едва ли не как самый главный атрибут посещения супермаркетов, тем самым наполняя повседневность человека. Растущие повсеместно сети быстрого питания, различного рода закусочные постоянно подогревают аппетит. Перформер задает вопрос, какого же восприятие, работает ли мышление человека, если он все время «потребляет»? За безобидным удовлетворением чувства голода, современное общество — это «жующее» общество, готовое перемалывать все достижения культуры как громадный контейнер по переработке, не дифференцируя и не осмысляя. Пирамида психолога А. Маслоу не работает. Человек остался на этапе удовлетворения своих физических потребностей, а поставленный вопрос остается открытым в финале.[8]
Исторический перформанс «Архаика и вечность» (2011 г.)
Проходил в мемориальном музее З. И. Азгура. Это трансляция заново осмысленных перформером происходивших процессов и явлений, его отклик на трагедию, его критика и непринятие насилия. Ретрансляция истории, открытие архивов, скрываемых ранние фактов, многие из которых являются весьма неоднозначными. Некогда великие исторические идолы крушатся и падают. Художник затрагивает очень непростую тему для многих поколений — тему концлагерей и ГУЛАГа. Особое место отводится судьбам женщин во время революционных событий 1917 г. в России, гражданской войны, во время которых погибло несколько миллионов женщин и детей. Пространство музей, наполненное бюстами и портретами «кумиров» усиливало трагидийность события. Скульптуры выступали исторической декорацией на фоне которой разворачивался перформанс. К. Мужев использовал видеохорнику. [9]
Перфоманс «AssTOчеRTИLA» (2013)
Был представлен в программе белорусского арт-перфоманса на Международном фестивале современного искусства ГОГОЛЬFEST 13 (г. Киев, Украина). Повествование перформера актуализирует вопросы существования человека в модусе своей повседневности, в котором есть все необходимое: невыразительность, присутствие при видимом отсутствии, размытое сосуществование. Контакт со зрилем, что роднит с хепенингом. На экране мерцают геометрические фигуры, читаетсяотсыл к супрематическому ходу и опыту оптического искусства. Внутренние состояние человека-фигуры переносится на экран, где футуристические наработки транслируют внутреннюю дестабилизацию персонажа. [10]
