Уайльд, Оскар: биография
В Оксфорде Уайльд слушал лекции теоретика искусства Джона Рёскина и ученика последнего — Уолтера Пейтера. Они оба восхваляли красоту, однако Рёскин видел её только в синтезе с добром, в то время как Пейтер допускал в красоте некую примесь зла. Под обаянием Рёскина Уайльд находился на протяжении всего периода в Оксфорде. Позже он напишет ему в письме: «В Вас есть что-то от пророка, от священника, от поэта; к тому же боги наделили Вас таким красноречием, каким не наделили никого другого, и Ваши слова, исполненные пламенной страсти и чудесной музыки, заставляли глухих среди нас услышать и слепых — прозреть».
Ещё обучаясь в Оксфорде, Уайльд посетил Италию и Грецию и был покорён этими странами, их культурным наследием и красотой. Эти путешествия оказывают на него самое одухотворяющее влияние. В Оксфорде он также получает престижнейшую Ньюдигейтскую премию за поэму «Равенна» — денежную премию, которую утвердил в XVIII веке сэр Роджер Ньюдигейт для студентов Оксфордского университета, победивших на ежегодном конкурсе поэм, не допускающих драматической формы и ограниченных количеством строк — не более 300 (эту премию в своё время получал и Джон Рёскин).
По окончании университета в 1878 году Оскар Уайльд переселился в Лондон. Благодаря своему таланту, остроумию и умению привлечь внимание, Уайльд быстро влился в светскую жизнь Лондона. Уайльдом стали «угощать» посетителей салонов: «Приходите обязательно, сегодня будет этот ирландский остроумец». Он совершает «самую необходимую» для английского общества революцию — революцию в моде. Отныне он появлялся в обществе в самолично придуманных умопомрачительных нарядах. Сегодня это были короткие штаны-кюлоты и шёлковые чулки, завтра — расшитый цветами жилет, послезавтра — лимонные перчатки в сочетании с пышным кружевным жабо. Непременным аксессуаром стала гвоздика в петлице, выкрашенная в зелёный цвет. В этом не было никакой клоунады: безупречный вкус позволял Уайльду сочетать несочетаемое. А гвоздика и подсолнух, наряду с лилией, считались самыми совершенными цветками у художников-прерафаэлитов.
Расцвет творчества и пик славы
В 1881 году вышел его первый поэтический сборник «Стихотворения» (Poems), написанный в духе «братьев прерафаэлитов». Он выдержал пять переизданий по 250 экземпляров в течение года. Все расходы по изданию взял на себя сам Уайльд. Ранние стихи его отмечены влиянием импрессионизма, в них выражены непосредственные единичные впечатления, они невероятно живописны.
Сборник открывается набранным курсивом стихотворением Hlas!, в котором выражено кредо автора. Первый раздел называется Eleutheria, что по-гречески означает «свобода». В этот раздел вошли сонеты и другие стихи, посвящённые политической тематике, — «Сонет к свободе», «Мильтону», Theoretikos и другие. Раздел Rosa Mystica («Мистическая роза») состоит в основном из стихотворений, вызванных поездками в Италию и часто связанных с католической церковью, с посещением Ватикана (к примеру, «Пасха», где помпезность торжественной церемонии с участием Римского Папы противопоставлена Евангельской аллюзии). Разделу «Цветы на ветру», стихотворения в котором посвящены преимущественно Англии, противопоставлен раздел «Цветы золотые», куда вошли стихи, касающиеся в основном тем искусства («Могила Китса», «Могила Шелли» и др.). К этому разделу примыкают Impressions de Thtre — стихотворения о театре («Федра», посвящённая Саре Бернар, цикл из двух сихотворений «Написанное в театре „Лицеум“, посвящённый Эллен Терри). Завершает сборник раздел „Четвертая вариация“, куда вошёл сонет Tdium Vit, вызвавший скандал в Оксфордском дискуссионном обществе.
В самом начале 1882 года Уайльд сошёл с парохода в порту Нью-Йорка, где налетевшим на него репортёрам он по-уайльдовски бросил: „Господа, океан меня разочаровал, он совсем не такой величественный, как я думал“. Проходя таможенные процедуры на вопрос о том, есть ли у него что-либо, подлежащее декларированию, он, по одной из версий, ответил: „Мне нечего декларировать, кроме моей гениальности“.
Отныне вся пресса следит за действиями британского эстета в Америке. Свою первую лекцию, которая называлась „Ренессанс английского искусства“ (The English Renaissance of Art), он завершил словами: „Мы все расточаем свои дни в поисках смысла жизни. Знайте же, этот смысл — в Искусстве“. И слушатели горячо зааплодировали. На его лекции в Бостоне в зал перед самым выходом Уайльда явилась группа местных денди (60 студентов из Гарвардского университета) в коротких бриджах с открытыми икрами и смокингах, с подсолнухами в руках — совсем по-уайльдовски. Их целью было обескуражить лектора. Выйдя на сцену, Уайльд незатейливо начал лекцию и, как бы невзначай оглядев фантастические фигуры, с улыбкой воскликнул: „Я впервые прошу Всевышнего избавить меня от последователей!“ Один молодой человек писал матери в это время под впечатлением посещения Уайльдом колледжа, где он учился: „У него великолепная дикция, и его способности к изъяснению своих мыслей достойны высших похвал. Фразы, которые он произносит, благозвучны и то и дело вспыхивают самоцветами красоты. … Его речь очень приятна — легка, красива, занимательна“. В Чикаго Уайльд на вопрос о том, как ему понравился Сан-Франциско, ответил: „Это Италия, но без её искусства“. Всё его турне по Америке было образцом смелости и изящества, равно как и неуместности и саморекламы. Своему давнишнему знакомому Джеймсу Макнилу Уистлеру в письме из Оттавы Уайльд шутливо хвастался: „Америку я уже цивилизовал — остались только небеса!“
