Бенни, Артур Иванович: биография
Польское восстание
В 1863 году в Варшаве начинается польское вооружённое восстание, Бенни, по словам Лескова, сначала сочувствовал идее этого восстания, но сам в нём участия не принимал. В Петербурге Бенни навещали польские эмиссары с целью привлечь его к активному участию в разворачивающихся событиях, «он уже получил из Варшавы три повестки, требующие, чтобы он явился туда к революционному начальству», но космополитичный революционер под различными благовидными причинами уклонился от этого.
К концу 1863 года Бенни окончательно разочаровался в результатах польского восстания. Причина этого, по словам Лескова, в том, что Бенни сочувствовал революции интернациональной, социалистической, а не узко национальной, политической, каким ему представлялось польское выступление 1863 года. Возможно, при этом свою роль сыграл тот факт, что центральный комитет польских повстанцев отказал ему в своей регистрации и объявил его русским шпионом. Однако в период с 1862 по 1864 год Бенни неоднократно побывал на родине, в том числе чтобы проститься с умирающим отцом.
Процесс 32-х
Спокойная жизнь Бенни была нарушена начавшимся во второй половине 1862 года «Делом о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», или процесс 32-х. Один за другим были арестованы герценовские эмиссары П. А. Ветошников, А. И. Ничипоренко, Н. М. Владимиров, привлечены к дознанию Н. В. Альбертини, Артур Бенни, И. С. Тургенев и многие другие. Всем им в той или иной мере инкриминировалась связь с М. А. Бакуниным, А. И. Герценом, Н. П. Огарёвым, В. И. Кельсиевым, В. И. Касаткиным и др.
Разбирательство длилось почти три года: с 7 июля 1862 по 27 апреля 1865 года. Центральной фигурой процесса был Н. А. Серно-Соловьевич, однако полиции удалось выйти на след и задержать многих других деятелей подпольной организации «Земля и воля». В ходе процесса половина подсудимых, в том числе И. С. Тургенев, Альбертини, С. В. Максимов были оправданы, некоторые, в том числе Ничипоренко, умерли до окончания следствия. Лескову удалось избежать судебного преследования, Бенни как британский подданный был наказан трёхмесячным сроком и последующей пожизненной высылкой из России за недонесение на В. И. Кельсиева, прибывшего от Герцена в Россию по поддельным документам турецкого подданного Яни.
Но даже после завершения процесса и оглашения приговора обвинения в шпионаже Артура Бенни в пользу III Отделения не прекращались. Год спустя после прекращения переписки Бенни и Герцена (февраль 1862 года) их связи возобновились, это произошло в марте 1863 года. Александр Иванович с годами всё менее подозрительно относился к деятельности Бенни и в июле 1865 года в своём «Колоколе» позорил русское правительство за то, что оно наказывает английского подданного за факт отсутствия доноса на Кельсиева. Однако к обвинениям российских революционных деятелей в моральной нечистоплотности Бенни прибавились обвинения его и со стороны польских инсургентов (свидетельство И. С. Тургенева).
По словам Лескова, к моменту оглашения приговора (май 1865 года) Бенни уже находился в долговой тюрьме, поскольку «Северная пчела» закрылась ещё в 1864 году, и журналистская деятельность не приносила доходов, не обеспечивала англичанину ни приличной квартиры, ни питания, ни одежды. Бенни был арестован в июне и, по отбывании трёхмесячного заключения, в октябре 1865 года навсегда был изгнан из России, так и не дождавшись прижизненной реабилитации в печати своего честного имени.
Без России
Будучи изгнанным из России Бенни обосновался в Швейцарии и начал сотрудничество в английской печати. Самая известная его статья этого времени «Русское общество» («Russian Society») появилась в Fortnightly Review в 1866 году. В мае 1867 года В. И. Кельсиев на границе с Бессарабией сдался русским властям, написал автобиографическую «Исповедь», попросил разрешения жить в России при условии полного отказа от противоправительственной деятельности. Александр II, прочитав рукопись, простил бывшего «неосужденного государственного преступника», и спустя два месяца Кельсиев был совершенно восстановлен в гражданских правах. При этом он не выдал властям своих бывших политических единомышленников и вернулся к привычной литературной деятельности.
