Деррида, Жак: биография
Скорбь позволяет расширить взгляд на будущее, через артикуляцию «мессианского» (идея мессианского отсылает к Беньямину и Левинасу). Мессианское относится к ожиданию будущих событий, будущих возможностей. Это «мессианское без мессианства». Будущее связано с памятью: чувство долга по отношению к умершим несёт в себе страх их будущего возвращения в виде «привидений». Однако мы в то же время хотим присвоить умершего Другого. Таким образом, страх перед прошлым сочетается с надеждой на будущее возвращение.
Деррида различает «призраки» и «привидения». Призрак (например, призрак Маркса) не жив и не мертв, он есть воображаемая нами проекция Другого, причём наблюдаемая с разных точек зрения. Призраки приходят из будущего, и их надо не изгонять (как делал, например, Фрэнис Фукуяма в своей книге о конце истории), а обеспечивать правами. Привидения же всегда возвращаются из прошлого. Вместе с тем, отношение Деррида к будущему неоднозначно: из будущего может прийти не только справедливость, но и несправедливость.
Данная книга знаменует окончательное самоопределение Деррида как противника современных «так называемых либеральных демократий» и их «медийных технологий».
Гостеприимство
Гостеприимство есть апория, которая рассматривается в этико-политическом аспекте.
В работе «Прощайте, Левинас» (1997) Деррида затрагивал три аспекта гостеприимства: этика как ответственность при гостеприимстве, политика гостеприимства и универсальное гостеприимство кантовского вечного мира между людьми. Деррида пытался (продолжая некоторые идеи Эммануэля Левинаса) совместить эти три измерения, которые не выводятся друг из друга. Гостеприимство выходит за правовые или этические рамки. Гостеприимное поведение не должно определяться правилами, поскольку каждый такой акт уникален, креативен и предполагает этическую ответственность. Сведение гостеприимства к правилам перечёркивает само гостеприимство. Акт гостеприимства есть попытка найти место встречи между принимающим и гостем. Применительно к французской реальности речь идёт о контакте между французскими культурой, языком, правом, с одной стороны, и «гостем», с другой. Творчество и ответственность состоят в «изобретении» этого места встречи. Политическая ответственность в данном случае означает стремление найти оптимальное соотношение между творчеством и соблюдением правила. Деррида размышлял о религии (прежде всего, исламе) в связи с гостеприимством. В исламской традиции нет разделения частной и публичной сферы, и возникает проблема навязывания европоцентристского принципа светскости. В то же время, сам гость может вести себя насильственно. Эти проблемы оставались с точки зрения Деррида трудноразрешимыми.
К тематике гостеприимства примыкает тема прощения и тема дара.
Прощение и дар
Прощение должно быть исключительным, невозможным, выходить за рамки правил и норм. Прощение нивелируется, если оно становится телеологическим (например, ради искупления, мира, спасения) или же если с его помощью выполняются социальные нормы. Деррида размышлял о праве на прощение, о степени прощения, является ли прощение личным или коллективным, историческим либо политическим. Прощение восходит к авраамической и христианской традициям. В этой традиции прощение фундаментально разделено на безусловное прощение и прощение при условии раскаяния, однако в таком случае виновный признаёт преступление и перестаёт быть собственно виновным, ищущим прощения. Таким образом, прощение перестаёт быть прощением. Настоящее же прощение представляет собой апорию: как можно простить непростительное? Для Деррида прощение прощает только непростительное, иначе это не прощение. Оно даже невозможно и безумно (как и справедливость). Идея прощения подразумевает безусловность помилования. Полемизируя с Ханной Арендт (которая считала, что возможность прощения соответствует возможности наказания), Деррида утверждал безусловность прощения.
С трактовкой прощения стыкуется понятие дара. Безусловное прощение может быть только даром, который выходит за пределы юридических норм и государства, а относится к личному, к памяти о прошлом. В каком-то смысле дар (как и гостеприимство, будучи примером апории), невозможен, однако это не означает, что он никогда не имеет места. Дар есть принятие решения, ответственность, которые глубоко индивидуальны и уникальны. При этом Деррида радикализовал понятие дара, отмечая, что даже само осознание дара как такового ведёт к его исчезновению, поскольку подразумевает возможность возврата.
