Дамаский: биография
Эйдос есть то, что существует в Уме как таковое, то есть как бытие. Эйдос существует везде, где что-либо различается и т.о. фиксируется, а значит, существует в материи, хотя от неё и отличен. Отличаясь от всего прочего, эйдос отличается и от первоединого, но даже с первоединым эйдос совпадает тем, что он, будучи составленным из единого и многого — и, значит, будучи чем-то составным — является в себе тоже неделимым и состоит тоже из таких же неделимостей, то есть существует как таковой.
Только потому, что он неделим в себе и в то же самое время оформляет все делимое, — только поэтому он является основной характеристикой демиургии. Но еще и до демиургии эйдосы, полностью отличаясь друг от друга, обязательно участвуют один в другом и по самой своей природе не могут существовать отдельно, один без другого.
Что касается эйдетического функционирования в низших областях, то жизнь, например, не существует без эйдоса жизни, а конечным пунктом инобытийного становления эйдоса является самое обыкновенное материальное тело, которое тоже есть эйдос, но только не чисто смысловой, а [уже] материально осуществленный. Т.о. «чистый» эйдос, погружаясь в материю, «находит» себя в материи, то есть возвращается к самому себе «в обогащенном виде». Отсюда у Дамаския возникает целая иерархия инобытийного функционирования эйдоса.
Эманация
Важным является у Дамаския учение о двух типах эманации, гомогенном (или гомомерном) и негомогенном (или негомомерном).
К первому типу относятся такие ступени эманации, которые, оставаясь исходным началом, не специфицируют это исходное начало, а только характеризуются той или иной степенью дробности, удаленности от исходного начала. Получается так, что результат эманации нумерически стал другим, и все такого рода результаты нумерически оказались различными, но семантически прежними. Семантически они все еще продолжают нести на себе только своё общее, недифференцированное исходное начало, то есть без всякой специфической для них индивидуализации. Поэтому Дамаский называет такую эманацию «гомогенной» (однородной), то есть хотя все виды такой эманации различны между собой как факты и различны между собой по своей субстанции, они еще не различны по своему значению, которое все еще является для них тем общим родовым значением, свойственным исходному началу.
Другой тип эманации заключается в том, что каждый результат эманации отличен и от исходного начала эманации и от всех других результатов эманации тем, что он означен уже специфически, так что это его специфическое значение и вполне индивидуально и свидетельствует о его семантической неповторимости. Его значащая сторона, или «смысловая наличность», уже не просто вне его или до него, но присутствует в нем же самом; и его значащая модель не просто вне его, но содержится в нем же самом и неотличима от него же самого. Поэтому данный тип эманации распространяет исходную значимость по всем результатам эманации уже не гомогенно (не однородно), то есть не в виде сохранения исходной смысловой общности по всем её эманационным частностям, но с появлением в каждой такой частности индивидуализированного означения.
На каждой ступени эманации все родовое существует сразу и вместе, как неделимый и индивидуальный образ данного результата эманации. В каждой гомогенной эманации присутствует нечто негомогенное, поскольку отдельные результаты эманации, тем не менее, друг от друга отличны, хотя бы и только по своей субстанции, хотя бы и только фактически.
Но, с другой стороны, и во всякой негомогенной эманации присутствует нечто гомогенное, поскольку результаты такой эманации являются проявлениями все-таки одной и той же родовой и самой общей исходной точки. При этомгомогенный тип эманации, будучи более простым, конечно, и логически является более «ранним». Но это не мешает тому, чтобы негомогенный тип был богаче гомогенного, потому что свойственная ему внешняя множественность целиком подчинена внутренней множественности, то есть внутренней неделимости, внутренней индивидуальности и потому неповторимости.
