Паттон, Джордж Смит: биография
Айк в Алжире узнал о нанесении побоев Кулу и Беннетту примерно 13 августа. Чтобы проверить правильность поступивших сведений, он отправил на Сицилию одного из штабных врачей, подполковника Перрина Лонга, который в рапорте от 16 августа обрисовал то же, что впоследствии представил Айку Бесс. Лонг узнал ещё, что Кул уже дважды попадал в госпиталь и что в третий раз врачи нашли у него дизентерию и малярию. Лонг также испытал сочувствие к Беннетту, который прослужил в регулярной армии четыре года. Несмотря на бессонницу, которой он страдал с того момента, когда ранили его лучшего друга, Беннетт просил врача оставить его в части, но тот приказал отправить его в госпиталь. Выводы Лонга были совсем не в пользу Паттона: «Нельзя даже подсчитать, сколь велико вредоносное воздействие подобных инцидентов на здоровье пациентов, на моральное состояние персонала госпиталей и на взаимоотношения между врачами и пациентами»…
Гораздо более тяжёлые последствия генералу пришлось пережить вследствие происшествия в 93-м эвакуационном госпитале, в августе 1943 года расположенном неподалёку от северного побережья Сицилии. При посещении госпиталя и осмотре раненых солдат он допустил рукоприкладство и словесные оскорбления двух рядовых армии, находящихся на лечении в одной из палат больницы. В наши дни этим пациентам, скорее всего, был бы поставлен диагноз «посттравматический стресс» (англ. Post-Traumatic Stress Disorder), в те дни диагноз звучал как «нервное истощение в боевых условиях» (англ. shell shock). У солдат был серьёзный нервный срыв, видимых ранений на теле не было.
По утверждениям очевидцев, Паттон неожиданно появился в госпитале. Поприветствовав принимающего офицера, майора Чарльза Эттера, он вместе с ним прошёл в палатку, где размещались пятнадцать коек с вновь поступившими пациентами. Задавая вопросы, он перемещался вдоль ряда коек. В ответ на вопрос генерала о том, как у него дела, четвёртый пациент, рядовой Пол Беннетт, заявил:
| Нервы у меня шалят. Как снаряды летят — слышу, а взрывы нет |
В ответ Паттон ударил его и начал кричать, называя его и его соседа трусливыми и недостойными звания солдата. Фактически Паттон несправедливо подозревал обоих в том, в чём их обвинил.
Журналисты, присутствовавшие в это время в госпитале, сообща решили не публиковать данный инцидент в СМИ, но врачи госпиталя использовали собственные связи в командовании и уведомили об инциденте Эйзенхауэра. У генерала Айка Эйзенхауэра были планы отослать Паттона обратно в США с порицанием, как и требовали поступить многие газеты, из-за официального расследования будучи не в состоянии не информировать о нём общество. Однако, после консультаций с Джорджем Маршаллом Айк Эйзенхауэр решил оставить Паттона, тем не менее, отстранив его от основного командования группой войск. Кроме того, Эйзенхауэр приказал Паттону принести официальные извинения лично тем двум солдатам и персоналу госпиталя, который присутствовал при инциденте.
Действия Паттона в отстранении
Эйзенхауэр использовал «увольнение» Паттона как способ ввести в заблуждение немцев относительно того, где мог быть нанесён следующий удар войск. В течение следующих 10 месяцев Паттон остаётся на Сицилии в продолжительном бездействии, он отстранён от командования и от несения своего воинского долга, что расценивается немцами как некоторый ситуативный намёк на скорое начало атаки на юге Франции. Позднее его отправка и пребывание в Каире будет расценена немцами как признак подготовки наступления через Балканы. Немецкая внешняя разведка неправильно интерпретировала происходящее и, в результате, совершила ряд фатальных ошибок в прогнозировании планов объединённой группы войск.
Несколькими месяцами ранее июня 1944 года и начавшегося в этот месяц вторжения в Нормандию Паттон начинает распространять слухи о не существовавшей в действительности 1-й группе армий США (англ. First U.S. Army Group, сокращённо «FUSAG») выступая в своих разговорах в качестве командующего этой группой. По его словам, эта группа армий должна была вторгнуться во Францию, форсировав переправу через пролив Па-де-Кале. Эти разговоры были частью грандиозной операции по дезинформации, получившей кодовое название «Операция „Сила духа“» (англ. Operation Fortitude). Результатом операции стало нерациональное использование сил и ресурсов немецким командованием, что породило большие проблемы с отражением удара союзников в Нормандии в «День Д».
